Какие опасения есть у ФАС по поводу Федеральной контрактной системы? Зачем служба сравнивает цены на авиабилеты и лекарства и как оценивает свои шансы на попадание в топ-10 рейтинга мировой ассоциации антимонопольных органов? На эти и другие вопросы в интервью «РГ» ответил глава ведомства Игорь Артемьев.

— Я тоже этого боюсь. Проблема ведь не в том, чтобы просто выпустить нормативные акты до 1 января следующего года. Надо, чтобы все успели с ними ознакомиться и научиться работать по новым правилам.

Мне кажется, что в этом плане мы уже сейчас очень сильно отстаем. Зная, как машина неповоротлива, сколько требуется согласований, надеяться можно только на чудо администрирования в лице Андрея Рэмовича Белоусова (министра экономического развития. — Прим. ред), чье ведомство вместе с нами отвечает за Федеральную контрактную систему. Да и то, если законопроект будет принят до конца марта. Если позже, шансы успеть — минимальные.

Закон о Федеральной контрактной системе вводит целый ряд новых требований. Это касается планирования закупок, контроля качества продукции… Даже мы, знающие досконально 94-й закон о государственных закупках и знакомые с текстом законопроекта о ФКС, не во всем можем разобраться. Госзаказчикам на это тоже нужно время.

— Вы говорили, что в этом году в поле зрения ФАС будут социальные рынки. О чем речь?

— Например, о рынке лекарств. Мы договорились с Белоруссией и Казахстаном о мониторинге цен на жизненно важные медикаменты. Хотим посмотреть, почему одно и то же лекарство у нас стоит дороже, чем у соседей. Если выявим нарушения, будем применять санкции. Кроме того, под нашим контролем по-прежнему рынки хлеба, соли, сахара, цены на бензин.

— Кстати, о бензине. Как вы оцениваете ситуацию на топливном рынке?

— В целом она спокойная. Я бы только не хотел, чтобы мы увлекались повышением акцизов.

Это ведь основной фактор, который провоцирует рост стоимости топлива. Еще один — мировые цены на нефть. Но думаю, в этом году бензин без объективных причин резко дорожать не будет.

Нам удалось навести порядок на этом рынке, исключить любые поводы для спекуляций с ценами. Есть госрезерв нефтепродуктов — 1,2 миллиона тонн. Запускается биржевая торговля. Думаю, в этом году она уже будет такой, какой должна быть.

— ФАС недавно предложила упростить «распечатку» топливного госрезерва, передав это решение с правительственного на уровень министра энергетики. Есть шанс, что инициативу одобрят?

— Я рассчитываю, что по этому поводу мы найдем общий язык с министром энергетики. Кстати, у нас есть еще одно предложение, касающееся госрезерва. Нефтяники сейчас обязаны продавать на бирже 15 процентов нефтепродуктов, которые они производят. Если с выполнением этого требования возникают какие-то проблемы, чтобы не тормозить биржевую торговлю, мы предлагаем разрешить им выбрасывать на биржу часть хранящегося у них топлива из госрезерва. Все равно они обязаны регулярно освежать запасы.

Таким образом, у нас появится два инструмента регулирования. В одном случае благодаря госрезерву можно будет быстро ликвидировать дефицит топлива на рынке. В другом — за счет все того же госрезерва — решить проблему с поставками топлива на биржу.

Единственное, что останется сделать — принять поправки в закон «Об обороте нефти и нефтепродуктов в РФ». Они уже два года лежат в правительстве. Законопроект был заблокирован Минэнерго, но сейчас усилиями нового министра его разблокировали и включили в план работы.

— Когда документ может рассмотреть Госдума?

— Пока не ясно. Минэнерго будет его дорабатывать.

— У них был свой закон о нефти, но он умер. Теперь Минэнерго хочет взять оттуда ряд норм и добавить в наш законопроект. Думаю, это дело небыстрое. Будем рады, если хотя бы к концу года его вынесут на первое чтение в Госдуме.

— Какова судьба второго законопроекта ФАС, который касается рыночного ценообразования?

— Мы составили таблицу разногласий с Минэнерго и минэкономразвития и в ближайшее время направим законопроект в правительство.

— Какие возникли разногласия?

— Они связаны с регулированием отрасли. В частности, есть разногласия по ценовым индексам нефти и нефтепродуктов, а также по необходимости создания биржевого совета и стандартам раскрытия информации субъектами рынка.

— «Роснефть» во время слияния акцептовала, то есть приняла практику «ТНК-ВР», и сейчас работает по этим правилам. Думаю, в 2013 году и остальные компании завершат эту работу. Только что мы согласовали очень хорошие правила «Газпром нефти».

Вообще, топливный рынок у нас передовой в этом плане. Теперь стоит задача распространить степень прозрачности на другие рынки: металлургический, фармацевтический и даже такой нестандартный, как рынок образовательных услуг.

Интервью полностью можно прочесть на сайте «РГ«